Классическая Артуриана

Говоря о классической Артуриане, необходимо представить себе особенности менталитета средневекового человека, а также формировавшие его социокультурные процессы. Только тогда появляется возможность разобраться, почему же возникла необходимость именно в той мифологической реальности, в том втором идеализированном мире, которые представлены в произведениях Лайамона, Кретьена де Труа, Васа, Эшенбаха и др. Размышляя об истории предшествующих эпох, люди не могут не сопоставлять их со своим временем. Но, сравнивая свою эпоху или цивилизацию с другими, мы, как правило, применяем к ним свои собственные, современные мерки. Но если мы постараемся увидеть прошлое, каким оно было «на самом деле», по выражению Ранке, то неизбежно столкнемся с необходимостью оценить его объективно, попробовать понять, как воспринимал окружающий мир человек той или иной эпохи.
Итак, размышляя о культурологическом значении легенд о Круглом Столе короля Артура, надо, по возможности, учитывать своеобразие видения мира, присущее средневековому человеку. Очень многое в этой эпохе кажется иррациональным, противоречивым. Постоянное переплетение полярных противоположностей: мрачного и комичного, телесного и духовного, жизни и смерти - неотъемлемая черта средневекового миропонимания. Такие контрасты находили основу в социальной жизни эпохи - в непримиримых противоположностях господства и подчинения, богатства и бедности, привилегированности и приниженности.
Средневековое христианское мировоззрение как бы снимало реальные противоречия, переводя их в высший план всеобъемлющих надмировых категорий.
Нельзя не отметить и то обстоятельство, что «образ мира», сложившийся в сознании представителей разных общественных слоев и пассов феодального общества, не был одинаков: рыцари, горожане, крестьяне относились к действительности по-разному, что не могло не наложить определенного отпечатка на средневековую культуру.
Нельзя упускать из виду и то, что (поскольку грамотность являлась достоянием немногих) в этой культуре авторы в основном обращались к слушателям, а не к читателям, следовательно, в ней доминировали тексты произносимые, а не читаемые. Причем эти тексты, как правило, безоговорочно принимались на веру. Как замечал Н.И.Конрад, «"любовный напиток" в романе "Тристан и Изольда" - совсем не "мистика", а просто продукт фармакологии того времени, и не только для героев романа, но и для Готтфрида Страсбургского, не говоря уже о его предшественниках в обработке сюжета»55.
С одной стороны, средневековое миросозерцание отличалось цельностью - отсюда его специфическая недифференцированность, невычлененность отдельных его сфер; отсюда же проистекает и уверенность в единстве мироздания. Поэтому рассматривать культуру средневековья следует как единство разных сфер, каждая из которых отражает всю творческую практическую деятельность людей того времени. С этой точки зрения и следует, очевидно, рассматривать циклы о Круглом Столе короля Артура.
С другой стороны, все социальные процессы в Британии были тесно связаны с отношениями между разными этническими группировками, становлением этнического самосознания англосаксов и, позже, англичан. Как замечает Е.А.Шервуд: «Переход от племени к новой этнической общности был тесно связан у них (англосаксов - ОЛ.) с переходом от догосударственной формы организации общества к государственной»56. Все это теснейшим образом связано с изменением и воздействием на жизнь общества определенных социокультурных условий.
Противопоставление различных этнических группировок друг другу, влияние их друг на друга, а иногда слияние их и рождение уже нового восприятия мира образовавшейся этнической общностью -все это находится в непосредственной зависимости от осознания территориальных границ и от взаимоотношений между людьми как землевладельцами.
С расширением пространственного размещения нового этноса и с возникновением осознания территориального единства общество «внутри разграничивалось по социальному признаку, противопоставляя себя лишь внешним иноэтническим группам»57. Таким образом, одновременно с формированием и развитием территориального и этнического самосознания у англосаксов шло становление и усложнение социальной структуры общества. И далее, как замечает Е.А. Шервуд: «Несмотря на... завоевание Англии выходцами из Франции, несмотря на попытки ввести в Англии те же порядки, которые господствовали на континенте и затормозили из-за возникновения там классического феодализма формирование народов, в Англии... очень быстро возник английский народ. Раннее отмирание феодальной основы с сохранением лишь форм феодального строя, раннее привлечение основной массы свободного населения к общественной жизни привели к быстрому сложению условий для формирования английской нации...»58. Все эти аспекты, безусловно, оставили определенный отпечаток на дальнейшем развитии легенд о короле Артуре.
Размышляя о культурологическом значении артуровского цикла, нельзя не учитывать, что с самого начала существовало резкое различие между обработками этих преданий в Англии и во Франции.
В Англии всегда сохранялся тот псевдоисторический фон, который привнес в предания об Артуре Гальфрид Монмутский , хотя этот фон постоянно видоизменялся и развивался под воздействием французских обработок тех же сюжетов. В то же время французские авторы стихотворных и прозаических рыцарских романов интересовались личностью героя, всячески расписывая его приключения, а также события его личной жизни и перипетии утонченной и искусственной разной любви. Кроме того, в английском варианте всегда чувствуется эпический размах, совершенно отсутствующий во французском. Эти различия выявляются очень рано - уже при сравнении про-цений Лайамона, который писал по-английски, и Васа, писавшего на нормандско-французском диалекте. Оба автора заимствуют сюжет непосредственно у Гальфрида Монмутского , но роман Васа отличает чеканность стиля по сравнению с простым народным и эпическим нем Лайамона.
Лайамон, например, постоянно помнит, что Артур был не французским, а бриттским королем, для Васа же это не имеет почти никакого рачения. Все связанное с Артуром в Англии способствовало укреплению растущего национального духа и питалось им, хотя, конечно, мы можем говорить о существовании бриттской или английской нации в период средневековья. f Хотя Круглый Стол впервые упоминается в «Истории бриттов» , интерес, скорее, представляет разработка сюжета об Артуре Лайлоном. Этот сюжет, в раннем варианте встречающийся уже в валлийских преданиях, своим развитием был во многом обязан рыцарским орденам, возникшим в XII веке. Но он же ассоциируется и с легендами о военных отрядах королей или предводителей феодального «героического века».
Во французских преданиях ведущим является рыцарское начало, которое было неотъемлемой частью утонченной атмосферы королевских дворов, в ту эпоху возникавших повсеместно, и служило мотивировкой всяких фантастических приключений. В противоположность эму Лайамоном акцентируются древние мотивы, звучавшие еще в валлийских преданиях. Как подлинно эпический поэт он связывает легенду с кровопролитными битвами за средства пропитания.
Стиль Лайамона весьма отличается от стиля Васа, что объясняется различием в замыслах авторов. Так, Лайамон в начальных стихах своего «Брута» заявлял, что хочет рассказать «о благородных деяниях англичан», и эта тема, действительно, является для него основой; он любит доблесть, энергию, могущество, храбрые речи и героические битвы; рыцарские куртуазные авантюры ему еще чужды, так же как и сентиментальная трактовка любви»59.
Немудрено, что Лайамон трактует образ Артура совсем иначе, чем Вас. Там же, где дело касается воинских потех и пиров, «если Лайамон и не скупится на изображение пышности и блеска легендарного британского королевского двора, то он делает это преимущественно из патриотических побуждений, для характеристики могущества, силы и славы Британии, а не только из живописно-декоративных, эстетических соображений, которые нередко руководили Васом»60.
Разница между этими двумя авторами проявляется и в том, насколько присутствуют в их произведениях религиозные мотивы. Если у Лайамона все герои - стойкие защитники христианства, а все злодеи - непременно язычники, то Вас старается, по возможности, не затрагивать тему веры и оставаться светским писателем.
Одним из наиболее ярких средневековых авторов, обращавшихся к артуровской теме, был французский романист Кретьен де Труа. Артуровский мир Кретьена де Труа возник давно, существует очень долго, по сути дела всегда, но существует вне соприкосновения с миром реальности, в ином измерении. Не случайно королевство Логр Артура не имеет у Кретьена де Труа четких границ, не локализовано географически: Артур царит там, где существует дух рыцарственности. И наоборот: последний возможен лишь благодаря Артуру, который является его воплощением и высшим гарантом. Королевство Артура становится у Кретьена де Труа поэтичной утопией, утопией не социальной, а прежде всего моральной.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13

Историко-искусствоведческий портал "Monsalvat"
© Idea and design by Galina Rossi
created at June 2003

Чертежи кирпичных печей и каминов: барбекю.