По изданию: Никита Хониат. История со времен царствования Иоанна Комнина. Т. 2 (1118-1185). Рязань: Александрия, 2003.

«5. Так как Исаак Комнин все еще продолжал владеть Кипром и не соглашался ни отказаться от него за предлагаемую сумму денег, ни покориться царской власти, ни умерить, наконец, той свирепости, с которой тиранствовал над кипрянами, постоянно придумывая новые и новые несправедливости; то царь решился снарядить против него флот. Навархами флота, составившегося, таким образом, из семидесяти долгих кораблей, назначены были Иоанн Контостефан и Алексей Комнин; первый был уже стар, а второй, хотя и надлежащих лет, и мужественный человек, и двоюродный племянник царю, но слеп, быв лишен зрения Андроником, и потому также считался всеми неспособным к этому начальствованию — его назначение казалось даже самым дурным предзнаменованием для успехов предприятия. Так и случилось. Флот благополучно достиг Кипра; на всем пути ветер был весьма благоприятен и легко подувал в паруса, но потом, после вступления в кипрские гавани, он сделался свирепее всякой бури. Владетель Кипра Исаак разбил и взял в плен наше войско, а пират Мегарит, могущественнейший из всех тогдашних морских разбойников, помогая Исааку, в то же время неожиданно напал на корабли, которые были оставлены войском, высадившимся для сухопутной войны. Начальники нашего флота не только не оказали никакого мужества, но и сами без сопротивления попали в руки противников. Исаак отдал их Мегариту в его полное распоряжение; спустя немного они ступили на берега Сицилии и сделались пленниками ее тирана, которому, как своему повелителю, Мегарит поднес свою добычу. Между тем Исаак одну часть побежденных римлян причислил к своим отрядам, а другую с неумолимой жестокостью подверг ужасным казням, не пощадивши в том числе и Василия Рентакина, которому приказал отрубить топором по колена обе ноги. Василий отличался основательным знанием военного дела и, как некогда Финикс Ахиллеса, учил этого Исаака словесности и военному искусству. Но не было человека в мире раздражительнее Исаака; постоянно гнев кипел в нем, как в котле; в ярости он говорил бессвязно, словно сумасшедший, подбородок его трясся и все лицо омрачалось страстью. Можно вообразить, каков он был, объявляя ужасную награду за воспитание своему наставнику и подвергая его такой мучительной казни! Матросам он позволил идти куда кто хотел, и мало-помалу они воротились домой, как будто после страшного кораблекрушения,— по крайней мере, те, кто не погиб ни от одного из трех зол: от моря, голода или от болезней».[19-20]

«В это время воевали против владевших Палестиной и опустошавших Иерусалим сарацин не только аллеманы, но также король французский и глава британских секироносцев, которых ныне зовут англичанами. Скопивши возможно большее число кораблей из Сицилии и с морских берегов Италии и наполнив их пшеницей и другими жизненными припасами, они отплыли в Тир, который служил обыкновенной пристанью для всех крестоносцев и средоточием военных действий против сарацин. К сожалению, они также не успели выгнать сарацин из святого города и возвратились опять морем в отечественные земли, не достигнув цели своего предприятия. Между прочим король английский по дороге в Палестину завоевал Кипр; что же касается тирана или, лучше сказать, бесчеловечного и неумолимого губителя кипрского, Исаака Комнина, то он был схвачен, и сначала король держал его в заключении, а потом, спустя немного времени, совсем удалил с острова и, как негодяя, отдал его в невольники одному из своих соотечественников. Отправляясь в Палестину, король на правах владетеля островом оставил в Кипре часть своего войска и, посылая из Палестины на остров транспортные корабли, получал оттуда все жизненные припасы. При возвращении же из Палестины он подарил Кипр, как свою собственную область, иерусалимскому королю, дабы тот в свободное от войны время, слагая правительственные заботы, имел там спокойное убежище для себя и управлял Кипром как даром английского короля гробу Господню и неотъемлемой частью палестинских владений. Но об этом довольно».[67-68]
=====
«<…> Вслед за этим злом родилось или, лучше, после совершенного, по-видимому, исчезновения на некоторое время опять появилось, подобно убийственному болиголову, другое зло, еще худшее. В одной из предшествующих книг я говорил об Исааке Комнине, бывшем властителе и вместе губителе Кипрского острова, что он был взят в плен английским королем, завоевавшим по дороге в Палестину остров Кипр, и, как негодный раб, подарен им одному из своих соплеменников. Потом разнеслась везде молва, что злой человек зло и жизнь свою кончил. Но, как оказалось впоследствии, он кончил свою жизнь только по уверениям молвы, а на самом деле избавился от уз, вышел, к сожалению, из темницы на свободу и уже питал прежние властолюбивые замыслы. Несколько раз царь Алексей звал его к себе своими грамотами, уступая в этом случае влиянию царицы Евфросинии, приходившейся в близком родстве Исааку. Но он с презрением отвергал все царские предложения и приходил в негодование при одном намеке на них, говоря, что привык царствовать, а не покоряться и повелевать другими, а не подчиняться другим. Итак, он вел постоянную переписку с правительственными лицами Малой Азии, на все решаясь, всем жертвуя и все обещая в награду за помощь, если только успеет достигнуть царской власти. Но, как прежде, он стремился к тому, чего ему не суждено было достигнуть, и напрасно домогался неугодного Богу, так и теперь все его усилия достигнуть недостижимого оказались совершенно напрасными. Ни персиянин не давал согласия на то, чего он добивался (а Исаак желал, чтобы он со всем своим войском пошел за ним на войну с римлянами, беспрекословно следуя всем его указаниям), ни все другие, с кем он переписывался тайно, не принимали его предложений, подобно аспидам затыкая уши от его напевов. И в самом деле, кому приятно пойти за кровожадным зверем, который спустя немного может обернуться и растерзать? Согласится ли кто-нибудь завести дружбу с ядовитой змеей, которая изрыгает убийственный яд даже на того, кто ее обнимает, и смертельно жалит человека, который пригревает ее у своего сердца? К счастью, спустя короткое время, по воле Божией он изверг свою преступную душу и присоединился к прочим тиранам, которых истребила рука Господня, разумеется, большей частью не непосредственно сама исполняя то, что часто совершает для блага людей. Говорили, что злодей умер не естественной смертью, но погиб от яда, подмешанного ему в питье одним человеком, которого сам царь склонил на это дело великими дарами».[123-124]

1   2

Текст любезно предоставлен Александром Тавроскифом, автором Библиотеки произведений античных и византийских авторов "Мириобиблион" и сайта "Византийская держава".

Историко-искусствоведческий портал "Monsalvat"
© Idea and design by Galina Rossi
created at June 2003

Дистиллятор дэ-25 схема сборки. Дистиллятор дэ 10.